Семья католиков собирается обедать.
Маленький Джонни хватает ложку и собирается есть суп.
— Джонни, ты не собираешься помолиться перед едой?
— Нет, мама.
— В нашем доме всегда молятся перед обедом!
— В нашем доме — да. Но сейчас мы в гостях у бабушки, а она — хорошо и вкусно готовит, бояться нечего!
- Мы, православные, считаем, что молиться Богу ни в коем случае нельзя сидя. Это делается в знак почтения и благоговения перед Богом.
- А католики говорят, что лучше сидя думать о Боге, чем стоя - о табуретке.
- Фамилия, имя, отчество?
- Мамедов Абрам Иванович.
- Национальность?
- Бурят.
- Вероисповедание?
- Католик - И что вы хотите?
- Хочу стать женщиной!
- Слушайте, вам уже сорок семь лет.
- И что?
- Долго ищете себя..
- Дорогой! Tы скоро будешь папой!
- Папой?! Как так? Я даже не католик!
— Я сейчас брата позову.
— Давай, зови.
— Брат Иоанн, идите сюда, тут католики выпендриваются.
Почему в православных церквях, в отличие от католических, нет скамеек.
Православные считают, что молиться Богу ни в коем случае нельзя сидя.
Это делается в знак почтения и благоговения перед Богом. А где нет благоговения, - там вообще нет веры! Католики отмазываются, говорят, что: ' Лучше сидя думать о Боге, чем стоя - о табуретке'
Сидят на середине реки в лодке три священослужителя: христианский, католический и еврейский. Ловят рыбу. Кончился у них хлеб. Поднялся христианин и говорит: "Я схожу за хлебом". Перешагнул через борт лодки и пошел по воде до берега, купил хлеба и вернулся тоже по воде... Никто ничего не сказал. Кончилась у них наживка. Поднялся католик, перешагнул через борт лодки и пошел по воде до берега, достал наживки и вернулся тоже по воде... Опять никто ничего не сказал. Вдруг у них кончилась водка. Встал еврей и говорит: "Я пойду, принесу". Перешагнул через борт лодки и, как топор, пошел на дно... Христианин и католик переглянулись: "Надо было сказать ему, как камни расположены"
Абрам переселился в один поселок, где жили одни католики, причем в дом, расположенный рядом с церковью. И каждый четверг, считающийся у католиков рыбным днем, Абрам жарил мясо у себя в саду, запах этого мяса доходил до церкви, и это сильно смущало прихожан.
И решили они уговорить Абрама принять католицизм. Это было очень нелегко, но все же под давлением общественности Абрам в конце концов соглашается. Во время обряда принятия новой религии священник окропляет лоб Абрама святой водой и произносит:
- Ты родился иудеем. Ты вырос иудеем. А теперь ты католик.
Все жители вздохнули с облегчением. Однако в следующий четверг они снова ощутили запах жареного мяса. Все тут же отправляются к Абраму, чтобы напомнить ему, кто он теперь есть, и видят такую сцену:
Абрам жарит кусок мяса и произносит:
- Ты родилась коровой. Ты выросла коровой. А теперь ты рыба...
Как-то раз Иисусу Христу стало скучно на небесах, и он решил отправиться на землю, в Северную Ирландию, чтобы под видом обычного болельщика сходить на футбол. Купил билет, уселся на трибуне. Начался матч между командами католиков и протестантов. Католики забивают гол - Иисус радуется, хлопает. Протестанты забивают гол - Иисус тоже радуется, хлопает. Недоуменные болельщики, сидящие рядом, спрашивают его:
- Послушайте, а вы вообще за кого - за католиков или за протестантов?
- Я, - отвечает Иисус, - за красивый футбол.
Болельщики удивлённо переглядываются, и один из них шепчет другому на ухо:
- С этим всё ясно, он атеист.
Как-то одна ученица спросила учителя-полиглота Олега Паламарчука:
- Чем отличается католитическая Пасха от православной?
- Ну, на Пасху католики, когда очищают крашенные яйца от скорлупы, то бьют сперва тупым концом о стол, а православные наоборот - бьют острым концом о стол.
- А почему так?
- Ну, так удобнее, а так - По-православному.
Бизнесмен из Нью-Йорка едет по делам в Белфаст на две недели.
Его жена просит его пообещать ей, что он ни за что не будет
выходить из гостиницы с наступлением темноты. Чтоб, значит,
не попасть случайно в какую-нибудь из политических разборок
в этой стране. Прошло две недели. Завтра уезжать. Бизнесмен
решает хоть раз посмотреть вечерний Белфаст. Только он вышел
из отеля и повернул за угол, как в спину ему ткнулось дуло и
голос спросил:
- Католик или протестант?
Бизнесмен, не долго думая:
- Еврей.
Голос:
- О... ооо... ооооо... я, наверное, самый удачливый араб в этом мире.
Был у одного еврея сын, линивыыыый, ну силов нет. Решил отец его уму разуму научить, стал напрвлять на все работы поочереди, нигде толка нет. Решил отдать раввину, через месяц приходит, никаких результатов. Отдал в мусульманскую мечеть, через месяц - нулевые результаты. Отдал к католикам, приходит через месяц - сын суетится: там свечку поправит, там бумажку подберет, подходит к
отцу. Тот его спрашивает, как мод так получилось, а сын ему в ответ:
- Папа, я когда сюда зашел сразу увидел мужика на кресте прибитого. Посмотри папа, он еврей. Hееет здесь с нами не шутят.
Пожилая английская леди разговаривает со своим взрослым сыном:
- Джон, вы уже достигли такого возраста, когда приходит пора подумать о женитьбе. Вот, например мисс Гамильтон -
известнейшая фамилия, огромное приданое, да и не дурна собой.
- Да я понимаю, мама, но она мне не нравится.
- Может быть мисс Андерс? У нее менее известная фамилия, но тоже неплохое приданое...
- Вы знаете, мама, она мне тоже не нравится.
- Хорошо, Джон, тогда скажите сами, на ком бы вы хотели жениться?
- Мне неловко это говорить, но я хотел бы жениться на нашем конюхе...
- Ка-ак!!! Но он же католик!
В Лондонской Опере в ложе сидят пожилая леди и ее сын, которого пора женить. Пожилая леди говорит сыну:
- Джон, посмотри напротив нас в ложе сидит девушка. Ее зовут Мэри. Она из прекрасной семьи, воспитана, ее дядя - член Палаты Лордов. Я думаю, что она была бы тебе неплохой парой.
- Мам, но она мне не нравится.
- Тогда посмотри, от нас справа сидит другая девушка. Ее зовут Джоан. Она в прошлом году закончила Кембридж, ее дедушка был министром, а папа станет министром с минуты на минуту.
- Мам, но она мне тоже не нравится.
Мать - в сердцах:
- Да кто же тебе нравится, в конце концов?
- Наш слуга Питер.
- Джон, но он же католик!
Два молодых санитара везут по коридору больницы в каталке
монахиню с загипсованной ногой.
1-ый медбрат:
- Сестра, как же вы сломали ногу?
- Да вот так, поскользнулась в ванной и сломала...
2-ой медбрат на ухо первому:
- Слушай, а что такое ванная?
1-ый медбрат:
- Откуда я знаю, я не католик...
Есть у меня друган, Мачей, поляк. Здоровый такой детина, 185 см, 100 кг,
качается, в хоккей в защите играет, все такое. В ту субботу он мне помогал
в новый дом переезжать, мебель прямо на себе носил. Еще с нами Валера был,
он в нападении играет, тоже немаленький, но Мачей, пожалуй побольше будет.
Закончили переезд, я им выдал устную благодарность, отвез домой к Мачею.
Посидели, поболтали, посмотрели его журналы "Железный мужчина",
в которых все больше женщины с большими грудями. Совсем я уж собрался
уходить, а Мачей и говорит: хотите, мол, ребята, буженины? Мол, всем
хорошая буженина, а он ее есть не может - последний день Великого поста
или что там у них, католиков, перед Пасхой. А на выходные он домой уезжает,
так что пропадет добро. Ну мы с Валерой: какой разговор, поможем!
Я настрогал таких аккуратных ломтиков, Валера вообще вприкуску уминает.
Хлеб тоже достали, помидорчик, хренку оказалось в холодильнике. Мачей
бедный сидит, смотрит на мясо, не отрываясь, аж скулы сводит. Вкусно,
спрашивает? Ага, говорим, вкусно. Оказалось он два дня не ел, с четверга.
Католики они такие, увлекаются оккультом, блюдут традиции, все такое.
Как только мебель мужик двигал, не пойму. Мы доели по-первому бутерброду,
пошли по-второму, не пропадать же добру. Мачей с ноги на ногу переминается,
на буженину смотрит, слюни текут, в глазах нездоровый блеск. Может,
говорит, и мне ломтик? А то, говорит, сейчас от голода двинусь. Конечно,
говорю, и ломтик, и два, кушай на здоровье. Мы, говорю, никому не расскажем.
Мачей пальцем в потолок тыкает: рассказывай, не рассказывай, ЕГО, говорит,
не проведешь. В общем, серьезно к делу подходит. Я же говорю, поляки они
хуже итальянцев в этом смысле. Хорошо, говорю, не ешь, нам-то что.
А Валера уже и огурчик солененький в холодильнике нашел и нарезает.
Положил на бутерброд и как хрустнет им, огурчиком. Тут у Мачея все
тормозные системы, воспитанные годами катехизиса, полетели, схватил нож,
не фиг, говорит, нет таких правил, чтобы у оголодавшего человека на глазах
пожирали его же буженину, да еще с огурчиком. Приладился к буженине,
ножом ломоть наметил, только собрался резать, ШАРАХ! над нами перегорает
лампочка. Мачей-бедняга нож бросил, крестным знамением себя осенил, глаза
к потолку немытому возвел и что-то шепчет про то, что, спасибо, мол, что
не дал в грех впасть. Мы с Валерой, ясное дело, на полу.
Вот, собственно, и вся история, можно было бы на этом и закончить, но вот
что случилось дальше. Позвонила его польская мама, он ей рассказал о своем
испытании, а она и говорит: дурачок ты, говорит, Мачей, кушать вчера было
нельзя, а сегодня уже можно. Как он жрал!...